​Вот уж чего о работе участкового точно не скажешь, так это того, что она скучна! Тут не заскучаешь и на минуточку. Каждый день звонки, выезды, беседы, проверки. И люди, люди, люди. Разные. Воспитанные и не очень.  Чистые и неопрятные. Агрессивные и тихие. Трезвые, пьяные, рассудительные, сумасшедшие. И, пожалуй, никому больше (разве что только соцпедагогам в школах и фельдшерам в скорой помощи) жизнь не открывается настолько неприглядной своей  стороной. Ведь все-таки чаще всего здесь приходится иметь дело с бедностью, человеческими пороками, смертью…

Александр Сергеевич Варнаков за свои 12 лет службы участковым повидал всякое. Его уже мало чем удивишь. На своем забердском участке он знает каждую улочку и практически каждую семью. Конечно, в семьях, где все хорошо, где царят мир и понимание, участковый не частый гость. А вот там, где любят выпить и поскандалить, все наоборот.

Именно на пороге такого дома мы и стоим. Домик, с покосившимся забором. На веранде, когда-то горевшей и все еще хранящей эти печальные следы, мяукает кошка.

— Я был здесь три дня назад, утром, — рассказывает майор. —  Все были пьяные.

 Через несколько дней в эту семью возвращают детей из центра реабилитации. Их и забрали-то туда для того, чтобы дать время пьющим родителям одуматься. Постучав, участковый  толкает дверь. Хозяева стоят тут же. Трезвые. «Как у вас дела? — строго спрашивает Александр Сергеевич. — Прибрались? Не выпиваете?» Хозяйка перед участковым раскрывается, словно на исповеди. Она выкладывает перед ним все: кто и когда к ней приходил, кто обижал. Поделилась и наболевшим: пока ей возвращают только одного сына. Но ради этого она готова не пить и вести себя достойно. «Буду приезжать к вам  каждый час и проверять. И чтоб гостей своих не пускали! Если что, звоните, телефон знаете».

Теперь  участковому достаточно и одного взгляда, чтобы понять, как нужно говорить с людьми: где построжиться, где проявить мягкость — и это действительно важно. «Все люди разные, к каждому нужен свой подход».

Второй дом, куда мы заехали проверить, по всем ли правилам хранится охотничье ружье, разительно отличается от первого: здесь и новенький забор, и во дворе все аккуратно и чисто — во всем чувствуется рука хозяина.

— О, я свое ружье уж года четыре не доставал, — сетует охотник. Он ведет нас к сарайчику. Внутри него  на стене висит сейф, закрытый на два замка. В сейфе — зачехленное ружье. Документы хозяин тоже нашел моментально: «У меня все по полочкам!» — признается он.

И снова неухоженный дом. В комнате напротив  входа табуретка. На ней стаканы, под ней — пустая бутылка вина. Пожилая женщина, мать поднадзорного, что-то мешает в кастрюльке на кухне. «Сын дома?» «Ушел». «Не обижает вас?» «Нет». Больше нам нечего здесь делать.

Пока едем на предприятие ОПК «Лесное», где участковому нужно задать руководителю несколько вопросов о заготовке новогодней ели, Александр Сергеевич рассказывает, что работа с поднадзорными (бывшими заключенными) особенная, им нужно уделять много времени. И признается, что с людьми, отмотавшими срок, порой работать даже легче, чем с «трудными» подростками.

 С Виктором Викторовичем Генш, руководителем «Лесного»,  участковый сотрудничает давно. Им вместе приходится выезжать на лесные пожары, на незаконные порубки. Сейчас же, когда уже выпал снег и приближается любимый праздник Новый год, они обсуждают, удастся ли избежать незаконной вырубки елочек. «Честно говоря, я бы лучше искусственную ель дома поставил, жалко столько деревьев губить!», — говорит Александр Сергеевич. И Виктор Викторович в чем-то с ним  соглашается.

Наш  рейд по участку закончился. Для участкового в нем не было ничего особенного — обычная рутина, то, чем наполнен каждый его день. А я поняла, что никогда не смогла бы здесь работать. «Да, в нашей работе больше негатива, но ведь и хорошее есть. Когда получается помочь человеку в беде — это такое приятное чувство».